От чистого поля до вкусного хлеба…

Светлой памяти Г.Г. Халиуллина посвящается
На илл.: Художник Виктор Старостин

Осень 2003 года выдалась на удивление красивой и яркой. Несмотря на ранее утро солнечные лучи уже согревали, а птицы будто пели прощальные песни уходящему бабьему лету. Ускоряя шаг, я продолжала путь по обочине дороги, очень опасаясь опоздать к назначенному времени. Надпись с названием города уже смотрела мне в спину, небольшая посадка вдоль дороги пестрела яркими красками. Представляя в мыслях предстоящее собеседование, я оказалась перед воротами огромного предприятия, на которых размещался яркий плакат с надписью «От чистого поля до вкусного хлеба». Назвав фамилию в проходной, мне объяснили, как пройти в административное здание и найти необходимый кабинет. На территории очень вкусно пахло свежеиспеченным хлебом, парили трубы на крыше, на клумбе отцветали шикарные кусты роз.

Я вошла в приемную, секретарь вежливо попросила подождать. Мысли вихрем кружили в голове не останавливаясь, волнение тоже не заставило себя ждать. Неожиданно раздался телефонный звонок и, пытаясь безрезультатно успокоиться, я прошла в кабинет директора. Немолодой седой мужчина встретил меня серьезным, оценивающим взглядом. Он сидел в кресле и его руки, располагавшиеся на рабочем столе, говорили о нем как о трудолюбивом человеке. Стук своего сердца я четко слышала в ушах.

– Ну, чего у двери топчешься, ближе подойди, – строго сказал он с ярко выраженным татарским акцентом.

Я подошла ближе к столу и робко протянула анкету на трудоустройство. Надев очки, директор, проскользнув взглядом по заполненному листу, решил снова первым нарушить загостившуюся в кабинете тишину:

– Значит, на технолога учишься? Да, специалисты нам нужны, но хороший специалист не тот, что с дипломом после института белый халат надел и ручку в карман положил, а тот, который с самой простой рабочей профессии начал! Всего 18 лет тебе. Да ещё такая худая. В хлебный цех ты мне не подходишь!

От услышанного я оцепенела и совершенно растерянно произнесла:

– Не подхожу? Мне уходить?

Будто не услышав меня, Ахат Гализянович продолжил:

– И фамилия-то у тебя какая – Драчук. Хм, хохлушки еще ни одной у нас не работает. Возьму я тебя в новый цех упаковщицей. Пойдешь?

Я согласительно закачала головой. По телу пошла третья волна дрожи.

– Приступишь завтра, посмотрю, что из себя представляешь, а сейчас иди в отдел кадров, оформись, цех посмотри.

Осилив волнение и промолвив: «Спасибо большое, до свидания», я направилась в отдел кадров.

Так и началась моя трудовая жизнь, но я радовалась, глупая, тому, что приняли на работу, а не тому, что предстоит преодолеть путь от упаковщицы до специалиста под началом человека с большой буквы, человека – героя своего времени.

Работа в новом, только что запустившем производство, цехе мне очень нравилась. Осваивали новые технологии производства вафель. Тяжело и трудоемко проработать каждый этап производственного процесса. Наладишь одно, споткнешься на другом. Пережито все: и маленькие достижения и большой брак.

Начальник цеха, Нина Григорьевна Акилова стала моим первым наставником. Она часто рассказывала, как Ахат Галимзянович на пустом участке земли смог построить и запустить такой огромный завод. Основным цехом, старшим детищем стал цех по производству хлеба и хлебобулочных изделий. Круглосуточно кипела в нем работа, а хлебом снабжали практически все уголки Татарстана. Над хлебным располагался большой кондитерский цех, где вырабатывали торты, пирожные, чак-чак, пряники. С полной загруженностью работал макаронный цех. А цех вафель был на тот момент малышом, который еще только учится вставать и делать первые шаги.

Спустя месяц работы весь наш коллектив пригласили на собрание. Актовый зал предприятия был довольно большой, заняв места, мы ждали появления директора. Минута в минуту вышел к трибуне.

– Коллеги, времени для отработки рецептур у вас было достаточно, пора выходить на продажи. С завтрашнего дня образцы всей выработанной продукции будут присутствовать на дегустации. Замечания до вас будет доводить начальник цеха, устранение должно быть незамедлительным.

Не дожидаясь ответа, он спешно прошел в свой кабинет.

Опавшие листья начал покрывать легкий снежок, первые морозы стали сковывать льдом не успевшие вовремя высохнуть лужи. Работа в цехе стала бесперебойной, заявки увеличились. Из фасовщицы меня перевели в кондитеры и поставили на операцию прослаивания вафельных листов начинкой.

В середине декабря мы снова были приглашены в тот самый актовый зал. С привычной уже трибуны директор сообщил:

– Коллеги, скоро Новый год, поэтому в первом кондитерском цехе формируются еще две бригады, работа должна быть круглосуточной, чтобы обеспечить все праздничные поставки продукции. Временно вы переводитесь на подмогу туда. Зарплатой не обижу.

И вновь молча директор ушел.

Началась горячая предновогодняя пора. Работая 2 дня в день, 2 дня в ночь по двенадцать часов с одним отсыпным днем, я не замечала мелькания в окне вахтового автобуса развешанных новогодних гирлянд и установленных в городе елок.

Цех напоминал муравейник с четко выстроенной работой смены. Каждый отвечал за свою операцию. Бесперебойно работал грузовой лифт, поднимая сырье и спуская готовую продукцию для отгрузки.

Даже в начале января режим работы оставался неизменным, ведь ни одно праздничное застолье не проходило без торта и чак-чака нашего производства.

Настал день зарплаты. Отстояв после ночной смены очередь в кассу, я, держа в кулачке сверток купюр и немного мелочи, надела варежки и отправилась домой. Аккуратно выложила на стол вспотевшие от ладошки деньги и легла спать. Мама разбудила меня и взволнованно сообщила:

– Ты где взяла деньги?

Спросонок я невнятно сказала о полученной зарплате. Но мама не унималась:

– Тебе неправильно насчитали или в кассе ошиблись. Завтра сходи верни.

С самого раннего утра я покорно пришла в кассу возвращать ошибочно выданную сумму. Но ее не приняли, уверив меня, что все верно, и никто не в чем не ошибся.

Мама в недоумении положила деньги в шкатулку, а ночью тихо плакала, думая, что я уже сплю. Только сейчас я понимаю, что она чувствовала в тот момент, работая на двух ставках в школьной столовой! Ведь за полученную мной заплату ей нужно было работать, как минимум, три месяца.

Незаметно подошло время отъезда на сессию в институт. Я написала заявление на учебный отпуск и все с той же неуверенностью перешагнула порог кабинета директора. Изучив тщательно содержание документа, он поднял на меня свой серьезный взгляд и сказал:

– Подпишу, но как вернешься – зачетку мне на стол.

– Хорошо, – ответила я и поспешила выйти.

Подшивая в папку подписанное заявление, кадровик Людмила Петровна уверенно повторила фразу, несколько минут назад сказанную мне Ахат Галимзяновичем, и добавила:

– Он знает все и обо всех. Начиная с дворника и заканчивая главным бухгалтером: состав семьи, где живет, где раньше работал, когда собирается взять отгул или отпуск. Ну, ладно, ни пуха, ни пера тебе!

Сдав сессию, я все сделала, как мне было сказано и продолжила работать. Из окна цеха мы всегда любовались молодыми березами вдоль дороги. Глядя, как они меняют наряд, мы видели, как быстро пролетают дни, сменяются времена года. Вот и сейчас красавицы сняли свои снежные полушубки и подготовились распустить длинные зеленые косы и надеть красивые желтые сережки.

Приближался главный праздник всех православных – Пасха. Предстояла пора производства куличей в хлебном цехе. Работа хлебного цеха всегда находилась под особым личным контролем Ахат Галимзяновича.

Пересдача смен производилась с 7.00 утра. Я вошла в цех, когда утренняя смена уже заступила на рабочие места, а ночная поспешили в душевые, чтобы своевременно прийти на сдачу смены и оценку директора о проделанной работе. И все тот же муравейник, где с пода одной печи снимают румяные батоны, а с пода другой – куличи. Буханки белого и ржаного хлеба с транспортера попадают на вращающийся круг, откуда работница в белых рукавицах бережно укладывает их на лотки вагонки. А какие красивые свадебные караваи румянились в печи! Оформлением занимались только мастера, либо ведущие формовщики цеха. Просто невозможно оторвать глаз!

 В отгороженной территории цеха без устали работают машины для взбивания глазури, и в умелых руках неприметное изделие превращается в самый красивый и ароматный кулич. В помещениях подготовки сырья тоже не дремлют: моют и обрабатывают яйца, изюм, катают в барабане заготовки для цветного горошка.

Ровно в 8.00 пришел с обходом Ахат Галимзянович в сопровождении заведующей лаборатории, начальников цехов, технологов, мастеров и лаборантов. Подошел к каждой вагонке хлеба, батонов, куличей, внимательно осмотрев, разрешил начать отгрузку. Все следовали по цеху за директором. В дегустационной на столе уже были разложены образцы всей выработанной продукции за сутки. Все присутствующие пробовали и молча ждали оценки Ахата Галимзяновича.

– В ржаном соли не хватает, вкус невыраженный. А белый хорош, как сундук и шапка на месте. На батонах надрезы кривоваты. Эндже, в следующую смену научи формовщицу.

– Все сделаю, Ахат Галимзянович, – ответила сдающий смену мастер Эндже.

– Лаборатория, нарекания на качество поставляемого сырья есть? – продолжил директор.

– Нет, все в соответствии с требованиями, – продолжила заведующая лабораторией Талига Халяфовна. Совсем юной девушкой сразу после окончания училища приехала она по распределению из Башкирии работать на завод, а сейчас она уже состоявшаяся женщина, посвятившая свою жизнь хлебу.

– Куличи и остальную продукцию все рабочие по необходимости могут выписать в счет зарплаты на складе готовой продукции. Но не в рабочее свое время. Ночную смену можно отпустить, смена принята, – завершил дегустацию Ахат Галимзянович.

Обсудив рабочие моменты и выполняемость заявок с начальниками цехов, все присутствующие стали расходиться по рабочим местам.

А березки за окном все продолжали менять наряды. Уже шепчутся красавицы золотистой листвой, ковер себе под ноги стелют. Изредка пройдет среди тонких стволов грибник, направляясь в дальний лес, провожая взглядом улетающих птиц. Смотришь, а березки уже и наряд снегурочки примерили, да рукавички пуховые надели.

Так и год за годом пролетал…

На фундаменте рядом с цехом производства вафель начали выстраивать еще один цех. Ахат Галимзянович, отметив свой 70-летний юбилей, каждодневно контролировал строительство. За плечами огромные знания и опыт в строительном деле, приобретенные начальником ПМК-128 «Татсельстрой». Коллектив занимал одно из первых мест среди родственных предприятий России. Да и продукция хлебозавода не единожды была отмечена не только у нас в стране, но и за ее пределами. Сотрудники предприятия на конкурсах профессионального мастерства занимали призовые места.

Цех производства сахарного печенья был возведен в кратчайшие сроки, работа не прекращалась ни на минуту. Распланирован был каждый день и попробуй не отработай свое звено общей цепочки или заставь ждать остальных. Масштабы помещений цеха впечатляли, белый мраморный пол придавал особый внешний шик. А дальше по привычной и отработанной схеме: поставка и монтаж новейшего оборудования, пробный запуск и оттачивание мастерства.

Особое внимание привлекали два турецких автомата для производства сэндвич-печенья, а также фасовка определенного веса согласно требований к упаковке сетевых магазинов.

Начальником цеха пригласили Галину Петровну Живописцеву, женщину, которая отработала на кондитерской фабрике без малого 40 лет. Она умела выслушать и понять работников, прислушивалась к их мнению. Никогда не повышая голоса, Галина Петровна в короткие сроки сплотила коллектив и наладила работу цеха. Вскоре продукция вошла в список «100 лучших товаров в России».

За время строительства нового цеха остальные продолжали, расширяли и обновляли ассортимент. Не любил Ахат Галимзянович стоять на месте и другим не позволял, всегда шагал в ногу со временем. В цехе вафель запустилась линия выработки сдобного печенья и зефира, а в хлебном завораживал запах свежевыпеченных круассанов и слоеных изделий.

А березки тем временем подросли. Пролетали зимы и весны. Из молодых, покорных ветру скромниц они превратились в статных и грациозных красавиц.  Их величавые кроны не умещались в обзоре цехового окна, но утолщенные белоснежные стволы уверенно противостояли осеннему ветру. А продолжительный дождь смыл с листвы пыль проезжающих автомобилей, освежив яркие осенние краски.

Производство набрало рекордные обороты, поставки продукции осуществлялись в соседние республики, а также по всей России.

На одной из производственных пятиминуток обсуждался вопрос выбора поставщиков шоколадной глазури. Неожиданно для присутствующих Ахат Галимзянович сказал:

– Свое производство глазури откроем. Для своих потребностей выработаем, а потом и другим будем поставлять.

Сказано – сделано! За год запустился цех шоколадной глазури. Общее число работающих достигло 600 человек.

Жаль одно: время нам неподвластно. Несомненно, гордость за «повзрослевшее и окрепшее дитя», дело всей жизни, подпитывала и восполняла источник энергии Ахата Галимзяновича, но возраст был неумолим и начал подавать тревожные звоночки.

Преодолевая недомогание и слабость, он не позволял себе ни малейшей поблажки, ни на мгновение не выпадая из плотного рабочего графика. «Иногда, чтобы стать бессмертным, надо заплатить ценою целой жизни», – считал Ницше и был совершенно прав. Чтобы стать бессмертным, человеку нужно посвятить всю жизнь одному делу, за которое его будут помнить всегда, из поколения в поколение. И Ахат Галимзянович стал им, двигаясь шаг за шагом. Путь длиною в жизнь стал именно таким: от чистого поля до вкусного хлеба…

Комментарии

Комментариев пока нет

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий

Статьи по теме: