Выше!

Источник илл.: ЖЖ d-galaydov

Майя раздумывала, сколько она ещё выдержит.

– Это же совсем не дело, – голос свекрови, которую Майя называла не иначе как товарищ Маркова, звучал неодобрительно. – Нет, я совершенно ничего не имею против. Ты умная и самостоятельная девушка, и я всегда говорила Андрею, что одобряю его выбор.

Майя отвлеклась на всплывающие на экране новостные посты. Длительное безделье доканывало девушку сильнее, чем общение с родственниками. Потолок и стены давили.

– Но, Майя, ты – жена и мать. Это никуда не годится, что ты улетела дольше, чем на полгода. Андрей живёт один, Джами без матери. Мой сын женился на архитекторе, а не на космонавте. Нет, нет, молчи. Твой профиль – космическая архитектура, но это же совершенно не подразумевало, что тебе придётся куда-то лететь. Женский организм нельзя подвергать таким нагрузкам, это же риск патологий у детей. Нет, Майя, прости, но твоих командировок я не одобряю. Надеюсь, это было в последний раз, – голос свекрови стал мягче. – Это ведь был твой последний раз?

Майя посмотрела в окно. Туман рассеялся, и вдалеке виднелись горы. Высокие, но не для того, кто бывал в космосе.

– Я читала, что космонавты не бывают здоровыми. Вы там получаете такую дозу облучения! А я еще внуков хочу. Да и зачем вообще тащить туда людей? Есть же автоматика, роботы…

Дверь приоткрылась, и на пороге возникла шестилетняя девчушка с очень тёмными волосами, заплетёнными в две косички.

– Ма-ам! Я есть хочу, – Джами подошла к матери и села так, чтобы бабушка её видела.

Для ужина было рановато, да и космоинженер в отставке вообще была не уверена, есть ли холодильнике еда.

– Да, сейчас будем ужинать, – Майя выжидающе посмотрела на свекровь.

– Джами, как у тебя дела? – «товарищ Маркова» расплылась в улыбке. – Ты по маме скучала?

Девочка кивнула.

– Скажи тогда, чтобы больше не улетала.

Джами замотала головой.

– Она мне камушек с Марса обещала привести.

Недовольно цыкнув, свекровь отключилась.

– Ладно, пошли еду искать, – сказала Майя.

Издав победный вопль, Джами подбежала к холодильнику. Из еды там остались только пакет спрессованных водорослей, притворяющихся настоящей рыбой и коробка с искусственным мясом.

– Пора пополнять припасы, – задумчиво проговорила Майя. – А бабушка угрозу кормить бутербродами не сдержала?

Джами замотала головой. Впрочем, Майя сомневалась, что еду из настоящего мяса и из настоящих же овощей можно найти в обычных магазинах. Как-то незаметно фаст-фуд и вредная еда стали роскошью.

– Смотри, грибная смесь с тараканами, – Майя достала герметичную упаковку.

– Мама, это кузнечики! Они вкусные! – насупилась Джами.

От тарелки пахло пряностями и курицей.

– Мам, а я слышала, что, когда будут колонию на Марсе строить, детей разрешат брать, – набив рот, сказала Джами.

– Это ты к чему?

– Когда полетишь, возьмёшь меня? Я буду хорошо себя вести!

– Подрастёшь, возьму, – улыбнулась Майя. – А что, с папой не нравится оставаться?

– Они ругаются, – сказала девочка.

– Кто? – не поняла Майя.

– Папа с бабушкой. Бабушка говорила, что ты плохая, раз нас бросила. А папа злился. Они и на меня кричали. Я же не виновата, что Гулька дура и обзывается.

Майя взяла палочки для еды из переработанной пластмассы.

– Так, Джами, по порядку. Девочку зачем ударила?

– Она глупая!

– Думаешь, если её бить по голове, она умнее станет? Папа из-за этого ругался?

 Джами заёрзала на табуретке.

– Он сказал, что это ты виновата, что я Гульку ударила. И мама Гульки сказала, что за мной не следит никто, вот я на детей и кидаюсь.

Майя какое-то время ковырялась палочками в ароматной смеси.

– Слушай, папа просто очень устал. У него работа важная…

– Он на работу мало ходил и в кабинете своём редко был, – настаивала Джами.

– Ешь. Папу обсуждать не будем.

– Он же тебя с бабушкой обсуждает.

 Майя выругалась на трёх известных ей языках. Гении педагогической мысли, не иначе.

Она потрепала дочь по голове.

– Взрослые, бывает, сильно устают. А детей бить не надо, хорошо?

– Это не дети. Это дураки! – безапелляционно заявила Джами.

**

План был прост. На поверхности оставить только космодром, а поселения загнать на десяток метров вглубь Луны. Это обезопасило бы людей и от космических лучей, и от перепадов температур, да и упростило бы дальнейшее строительство. Бури себе, пока до лунных человечков не дойдёшь.

Когда стройка уже началась, и автоматика нарушила миллиардно-летний покой лунной коры, на Комитет вышла Рахель Шертман.

Майя так и не узнала, о чём и в каких выражениях психолог миссии Марс-3 разговаривала с председателем Комитета. Может быть, никогда бы и не узнала о самой встрече, если бы Шертман не пошла прямиком к ней, главному архитектору лунной станции.

– Когда выйду на пенсию, – с порога заявила она, – то напишу исследование феномена, что руководящие должности на заре освоения ближнего космоса занимали люди абсолютно левые! И это я говорю не про политические взгляды. Менеджер с сорокалетним стажем, подумать только, – она села за стол напротив Майи и протянула ей руку. – Шертман, – ни имени, ни должности, просто фамилия.

– Вы про замкнутые пространства пришли поговорить? – Майя торопилась домой, и общение с психологом в планы не входило. – Слушайте, лучевая болезнь сильнее травмирует людей, чем простой дискомфорт от изоляции. Так что тут ничего обсуждать.

– Ну тогда посылайте на Луну и Марс роботов! А нам, вершине эволюции, довёдшей себя до климатического и продовольственного кризисов, надо остаться на Земле! Сократить численность, умерить аппетиты и пользоваться тем, что нам милостиво дарует природа. Проблема не в изоляции, – продолжила психолог. – В конце концов, существует фактор компенсации. Негоже, знаете ли, жаловаться на пресную еду, когда летишь на Марс.

– Что вы хотите? – спросила Майя.

Шертман облокотилась о стол.

– Что вы представляете, когда говорят «освоение космоса»? Только быстро.

Майя на секунду задумалась.

– Люди в скафандрах. Города под прозрачными куполами. Как в старой фантастике.

– Вот именно! Когда людям говорят «освоение космоса», никто не воображает автоматику и роботов! Мы видим себя бравыми первопроходцами. Которые вот этими руками бурят поверхность астероидов и засаживают хлореллой бесплодные долины Марса. Если вся база построена под Луной, без возможности увидеть восход Земли – работа превращается в рутину гораздо быстрее, чем вы думаете. А труд в космосе тяжёлое бремя. Это на грани человеческих возможностей, если не за ней. И каждый фактор, который мог бы облегчить положение людей, аукнется сторицей.

– Все упирается в медицинскую сторону вопроса.

– Слушайте, я не первый год в коммерческой космонавтике! – вспылила Шертман. – Тут только одна сторона, экономия. Ваш проект, с подземным городом, самый дешёвый. Но убыток в виде депрессивных и неспособных работать людей будет больше.

– А те, кто служит на подводных лодках? Или полярники? – напомнила Майя.

– Да что с вами делать, креативные технари! – воскликнула психолог. – Вы серьёзно не понимаете разницы между матросом на подводной лодке и космонавтом? В тяжёлых условиях люди работают на автомате. Отряд, стройся! Налево-направо, упасть - отжаться! На подводной лодке матрос подчиняется приказам. А кто приказывает космонавтам, когда вокруг ни одной души на миллионы километров? Работники станций не просто должны работать! Они должны быть в состоянии активизировать весь свой потенциал.

– Допустим, – уклончиво ответила Майя, – а что делать с Комитетом? Проект одобрен.

– Я представлю Комитету данные из нашей лаборатории. Придется внести кое-какие изменения, – Шертман на полпути к дверям обернулась. – Послушайте, а вы сами бывали в космосе? Хотя бы на орбитальной станции? Нет? Тогда воспользуйтесь случаем. Хватит с нас диванных менеджеров с дипломами по публичным выступлениям.

Два месяца от Шертман не было вестей, а потом к Майе заявился лично глава Комитета. Тот был не в духе и не пытался этого скрыть. После яростной речи о романтиках и первопроходцах (которые лично ему мешали жить и работать), председатель объявил, что Майя должна отправиться на самую большую космическую стройку.

И теперь Луна лежала прямо под ногами Майи. В сером реголите оставались следы от подошвы скафандра, а дыхание гулко отдавалось в ушах.

– Смотрите под ноги, – зазвучал в динамиках голос Михалевского, командира лунной базы. – Входим на стройку.

Сверху стройка напоминала свежий кратер от метеорита. Над поверхностью возвышалась выкопанная лунная порода, а впереди виднелся огромный карьер, уходящий вниз на десятки метров.

– Что, главный архитектор, не ожидали? – спросил Михалевский. – Сейчас спускаемся в шлюз, – он сделал несколько шагов вперёд при свете фонаря, вмонтированного в шлем. Отряхнул панель от налетевшей пыли, открыл дверцу и дернул рычаг. Включилось освещение, и Майя увидела, что стоят они уже не на реголите, а на металлической пластине. – Заходим по одному, – космонавт осторожно спустился вниз по лестнице.

Майя плохо координировала движения и на последней ступеньке свалилась на пол. Инженеры ничего не сказали, но архитектор отчётливо услышала, как Михалевский цокнул языком.

Люк закрылся, замигали красные лампочки. Шлюз наполнился земным воздухом.

– Уровень кислорода десять процентов, – лампочки изменили цвет на оранжевый, – уровень кислорода – пятнадцать процентов.

Иллюминация становилась спокойней, и, наконец, металлический гендерно-нейтральный голос произнёс.

– Можете снять шлемы.

По сравнению с поверхностью луны жилой ярус и правда действовал угнетающе – освещение было тусклым, а стены и двери – серо-зелёного цвета. Низкий потолок едва не касался макушки головы самого высокого из инженеров, а узкие коридоры вызвали бы приступ клаустрофобии даже у потомственного шахтера.

Шертман была права.

«Черт, я же сама это помещение проектировала», подумала Майя. «Кабинетный, мать его, стратег!»

***

Андрей вернулся домой через два часа. Когда муж появился на кухне, Майя сидела на подоконнике и курила.

– Опять за старое? – сказал он, ставя на стул портфель с длинной черной лямкой.

– Это у тебя вместо «Здравствуй, дорогая»? – девушка потушила сигарету. – Там ещё грибы с тараканами остались.

– Слушай, Майя, у меня через неделю отпуск начинается, настоящий, а не «съезди в дикие места, но будь на связи круглые сутки». Поехали на море?

– Давай. Только не на море, а то я на жаре расплавлюсь.

Андрей помрачнел.

– Джами с прошлой осени хочет на море.

– Хорошо, на море так на море, – согласилась Майя.

Муж скрестил руки:

– Можно в Устронь. Там народу много, но, если поехать до начала июля может и повезёт… Ещё Кабардинка.

– Давай Кабардинку.

– Дорого, – с сомнением сказал Андрей.

– Тогда Устронь. Мне без разницы.

Ничего не ответив, Андрей уставился куда-то в пустоту с нарастающей злостью в глазах. Майя протянула к нему руку, но тот резко отстранился

– Без разницы, значит... В какой детский сад ходит Джами?

– В шестой.

– В третий! Я её перевёл, когда она мальчишке нос разбила!

– Так девочке же?

Андрей стукнул по столу.

– Девчонку она во дворе ударила, это соседи наши. Как зовут её подружку, которая к нам ходит? Когда Джами последний раз болела? Какая у неё любимая игра? А любимый фильм?

– Андрей, меня полгода не было! Это я тебя спросить должна!

– Тебя дольше не было! Ты ещё центр подготовки посчитай. Я не обвиняю, просто сделай вид, что тебе не всё равно!

– Андрей, что ты несёшь?! – голос предательски задрожал.

– Я? Да ничего я не несу! Я от своей работы отказался, помнишь? Вернулся из Хедли, освободил место более настроенным на карьеру людям. Потому что мне семья важнее! В отличие от тебя.

Майя оперлась руками о стол. Гнев сжал грудь раскалёнными щипцами.

– Да ты сбежал оттуда, поджав хвост! – крикнула она. – Заливай про долг кому угодно, только не мне!

Андрей застыл как флаг национального государства в безвоздушном пространстве.

– Ну, понятно, – сказал он после недолгой паузы и вышел в коридор. Через несколько секунд хлопнула входная дверь.

***

Майя строила станцию, сидя на полу в ви-очках.

Макет движением руки становился маленьким, и Майя видела его изнутри. Потом он увеличивался, и архитектор оказывалась среди призрачных, ещё не построенных ярусов.

Майя меняла местами ярусы, строила и сносила стены, расширяла каюты и уменьшала их до площади метр на метр. Коммуникации пронизывали станцию как кровеносные сосуды. Трубы, провода, вездесущие шахты вентиляции. Коридоры делались шире, но жилые помещения уменьшались до размеров микроквартир в перенаселённых городах.

Пальцы ощущали прикосновения к «призракам», а дыхание Майи стало прерывистым как после долгого бега. Невыносимо болела спина, а застоявшаяся кровь колола ступни.

Ярус за ярусом Майя поднималась выше, и теперь от поверхности Луны её отделял только небольшой слой реголита, покрывающий крышу последнего яруса. Она прошла через него и оказалась на Луне.

Над головой – звёзды и неприветливое солнце. Вдалеке – серебряные горы, а впереди – лунный карьер, в котором, не переставая, работали машины.

И Майя снова принялась строить.

Сначала она «возвела» огромный купол, площадью в сотню квадратных километров. Прозрачная конструкция блестела на солнце, но Майя дала команду «показать прогресс», и купол потерял первоначальный блеск. От перепада температур пошла трещина. «Сменить материал». Купол разваливался, купол трескался, его было не из чего строить.

В карьере появился металлический улей. Город-дом, надёжно защищённый от безжалостного излучения небольшим куполом, но и не скрытый в толще поверхности. Достаточно и открытого пространства, и почти без риска для здоровья.

Взмах – и теперь Майя стояла на крыше. Вниз – и архитектор погрузилась внутрь постройки.

Безличная программа выдала расчёты. Строить будет дороже и дольше, но потолки у ярусов станут выше, а коридоры шире. Это не база, а настоящий лунный город.

Она снова пропустила расчёты через безликую программу. Сработает.

Майя включила прогресс, но строение не изменялось. Вводились новые переменные, но город оставался нетронутым.

Майя убрала ви-очки в коробку с оборудованием. Голова кружилась, а ступни невыносимо кололо.

– Михалевский, ты там? – спросила она по внутренней связи. – Мне необходимо связаться с Комитетом!

***

Они избавились от Майи, как только она предоставила измененный проект. Надо было быть полной идиоткой, чтобы поверить, что Комитет по космическому строительству – это собрание честных людей, единственная цель которых – прогресс человечества. Что там нет ни подковерных интриг, ни борьбы за место пожирнее.

Майе ещё в самом начале намекнули, что менять ничего не стоит. Ни инвесторы, ни государство, ни корпорация изменений не желали. Единственное, что требовалось от архитектора, это вернуться и сказать, что всё в порядке. Гоните мозгоправов в шею.

А она не только нашла альтернативу, но и предоставила данные отделу космической психологии с подробным перечнем недостатков первоначального подземного варианта. А оттуда информация ушла в народ.

Комитет указал Майе на дверь, отдав место архитектора кому-то более лояльному. Сначала отправили в отпуск по состоянию здоровья, а потом тихо отстранили.

Возвращайся. Езжай домой к мужу. Найди непыльную работу в городской архитектуре. Живи как нормальный человек. Миллионы женщин отдали бы всё за твою жизнь.

«Ты плохая мать и плохая жена. Не можешь оправдать ничьего доверия» раздался в голове голос. Но чей? Свекрови? Мужа? Или же свой собственный?

– Мам, ты чего? – спросила Джами.

– Я в порядке, – Майя обняла девочку. – Со мной всё в порядке. Я больше никуда не улечу.

Андрей вернулся за полночь. Молча сняв куртку, сел за стол, делая вид, что Майи нет.

– Прости меня, – каждое слово давалось с колоссальным трудом. – Это я не подумав.

– Ладно, я тоже лишнего наговорил, – муж, наконец, улыбнулся. – Думаю, надо с кем-нибудь поспорить на большие деньги, что мы друг друга не убьём до старости. Поехали в горы. Чтобы нежарко, как ты любишь.

Но поехать никуда не получилось. Сначала Андрей заменял загремевшего в больницу коллегу, потом в город нагрянули дальние родственники, и супруг, как приличный сын, внук, племянник и так далее, не имел морального права никуда уехать.

Майя же лезла на стенку от безделья. Заработанных средств хватило бы на несколько лет безбедной жизни (по-крайней мере, до очередного финансового или эпидемиологического кризиса), но девушка привыкла быть занятой. Даже когда сидела с новорождённой Джами, корпела над трёхмерными моделями будущих строений. Вычисления, расчёты, новые данные, а теперь всего этого не было.

В мире шли нескончаемые стройки, но внутри Майи кричало что-то глубоко затаенное, то, что много лет погнало ее в космонавтику. Выше! Быстрее! Мне тесно на Земле! Я задыхаюсь. Мне не нужны ни «непыльные» должности и развлечения для скучающего прекариата. Я хочу наверх, выше тропопаузы, туда, где настоящая работа, где настоящая жизнь!

«Хватит, – решила она. «Я никуда больше не полечу».

**

В начале осени в маленькой квартире раздался звонок.

– Я возьму! – крикнул Андрей.

Майя и Джами, обе в масках виртуальной реальности, играли в искателей космических приключений. Девочка, создавшая персонажа-инопланетянку, постоянно погибала.

– Ну почему! – обиженно воскликнула она, в очередной раз исчезнув в темноте.

– Это называется чёрная полоса, – хихикнула Майя.

– Хватит сюда звонить! – крикнул мужчина. – Ну попробуйте, с вами разговаривать она не станет.

– Сейчас, погоди, – девушка вышла в коридор. – В чём дело?

 – Ничего, – сказал он, отключая экран, но женщина уже подсоединилась к интерфейсу.

– Кто?

– А я уже начала бояться, что вас убили и закопали на заднем дворе. Это Шертман, – раздался знакомый звонкий голос. – Иначе почему я не могу ни в одном мессенджере с вами связаться.

– Я всех заблокировала, – созналась Майя. – Что-то случилось?

– И это голос человека, который занимал важную и ответственную должность? Проект отменили. Там ещё сверх отчёта нашли столько нарушений, что председатель Комитета подал в отставку. Сейчас будут собирать новый. С Михалевским во главе. И, Майя, послушайте. Вы должны быть там. Мы должны построить лунный город.

– Я уволилась, Шертман, и больше не вернусь, – сказала бывший архитектор, заметив, как меняется в лице муж.

– А это говорите вы, или кто-то другой?

– Шертман, я не вернусь, – голос звучал уже куда менее уверенно.

– Вы нужны нам! Майя, вы это понимаете? Тут вопрос не в самореализации, не в карьерном росте. Вы нам нужны. Вы из-за семьи беспокоитесь? Джами, так дочку зовут? Ей нужна мать, но ещё больше ей нужен человек, который станет для неё примером. И таким не станет тот, кто плюнул на все и остался на кухне зарастать мхом!

– Нет, ну это уже по всем статьям перебор! – Андрей оттолкнул Майю. – Послушайте, мадам…

– Андрей…

– Нет, Майя, я не позволю, чтобы какие-то посторонние люди…

– Андрей, отойди немедленно.

– Слушайте, я не знаю, как вас там зовут…

Майя вцепилась ему в руку, но Андрей извернулся и оттолкнул жену с такой силой, что та ударилась спиной о стену. Экран погас.

Майя осела на пол, отчаянно пытаясь за что-нибудь зацепиться рукой. Скрипнула дверь, и в коридоре появилась Джами.

Девушка ожидала, что дочка будет плакать или попробует спрятаться. Что начнёт с детским любопытством спрашивать, что случилось. Но она ничего не говорила. Стояла в дверях и глядела на отца с совсем взрослым выражением лица. Потом она подошла к Майе и потянула её за руку.

Когда Майя, наконец, встала на ноги, она перенабрала Шертман.

– Вас там не убили?

– Нет, Шертман, не убили. Мозги вправили. Только я с ребёнком, будет где поселиться?

– Не вопрос. Возвращайтесь.

– И всё, конец семейной жизни? – с вызовом спросил супруг.

После ссор и склок Майя часто представляла этот разговор. Но, когда он действительно произошёл, то только смотрела в глаза тому, кого семь лет называла мужем.

– Видимо, так, – наконец произнесла она.

Я снова полечу в космос. Я буду строить город на Луне. Я буду в авангарде человечества, прокладывающего путь в космической пустоте. У меня есть будущее, и оно будет у Джами.

И оно будет выше тропопаузы.

Комментарии

Комментариев пока нет

Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий

Статьи по теме: