Шёл всего-то 2101 год.

По главной улице Мегаполиса двигалась необычная процессия. Суетные горожане мало обращали на нее внимания, очевидно, по причине рутинности происходящего. Заезжие же зеваки буквально столбенели.

Демонстранты, мужчины и женщины, сплошь были в шортах, коротких теннисных юбках и с теннисными ракетками в руках. Некоторые из них по ходу движения посылали жёлтые упругие мячи в стены близлежащих домов. Мячи со звоном отскакивали назад и вновь попадали на ракетки спортсменов. Другие участники демонстрации несли плакаты и транспаранты с изложенными на них вкратце требованиями, которые в массе сводились к следующему: «Хлеба за Зрелища!». Помимо прочего, в наглядной агитации в немалом, надо сказать, количестве отмечались портреты одного и того же человека. Это было лицо молодого парнишки, улыбчивое и открытое а-ля Юрий Гагарин. Несмотря на весь этот визуальный позитив, многие портреты содержали под рамками надписи: «Вечный позор Владимиру Кузнецову!», а то и проклятия похлеще.

Наконец, процессия достигла Центральной Площади и запрудила её целиком. Толпа гудела перед зданием Городского Головы. Время, по всему, было обеденное, поскольку из дверей Управы высыпали люди в униформе клерков, все как один с бутербродами. Чиновный люд сосредоточенно жевал, прихлёбывал из пластиковых стаканчиков и бутылок безалкогольные напитки.

Демонстранты стали пускать в чиновников эйсы (мячи «навылет» – по теннисной терминологии). Госслужащие ловко и деловито уворачивались от града жёлтых снарядов, не прекращая, впрочем, приёма пищи. Прохожий, попадавший в зону слышимости их разговоров, мог услышать: «Что? Опять мастера Больших Шлемов и Малых Котелков бузят?»

– Да какие они мастера! – с набитым ртом откликался кто-нибудь. – Мастера в кузнях кувалдами машут, а это – так… шелупонь беспортошная…

В рядах манифестантов тоже толковали:

– Прикинь!.. – говорил один другому. – Вчера на игре всего с десяток зрителей было. И это при такой смешной цене за билеты! Так ведь ещё из этого десятка зевак – трое моих! Тёща, да жена с отпрыском. А призовой фонд турнира до чего урезали! Пятьсот баксов. Обхохочешься! Двести за первое место, полторашка за второе, сотня за третье! И полтинник – поощрительная мзда удачливому дебютанту. Если так и дальше пойдёт, я играть за Кубок Дремля ещё подумаю!..

В общем, страсти кипели. А началась история всего с сотню лет назад. Когда Вовка Кузнецов вернулся домой в отчее Родносельское из армии задумчивым…

Противу ожиданий, он не был истощён или отуплен больше положенного. Даже возмужал. Но что-то в нем было не то!

Первым перемену заметил отец. За праздничным столом он собирался разлить по четвертой, как сын решительно перевернул лафитник вверх дном:

– Извини, батя, я – всё!

– Это почему?

– Режим у меня. Честно сказать, я теперь вообще не пью! Сегодня эксклюзивный случай.

– Как это?

– Спортсмен я. Постоянно в форме должен быть.

– Ясно… Уважаю. Ну – ладно! Бог любит троицу, а четвертую – на запоицу! – полагаясь на народную прибаутку сделал отец ещё одну попытку.

Но Вовка был твёрд. Застенчиво улыбался, неловко отнекивался, и что-то туманно нёс про какой-то там большой теннис…

Второй почуяла неладное мать. Нет, в быту претензий к сыну не было никаких. Корову там обиходить, в огороде покопаться, в хозяйстве чего подсобить – это Вовка всегда пожалуйста! А вот на работу определяться не спешил, годил чего-то…

– Вовк!.. Зашел бы ты уже к председателю. Надысь виделись с ним, интересуется – ты как – на комбайн, али на трактор сядешь? Комбайн твой, как и обещал тебе перед призывом, никому не отдал! Мы, говорит, с Владимира-таки сделаем знатного акционера нашего агрохолдинга! Чего ж ваш архаровец, Петровна, носу не кажет? Погулял, и будя!.. – осторожно, как бы промеж делом, завела разговор мать на второй месяц Вовкиного дембеля.

– Схожу, мам, схожу… Завтра и схожу, – неожиданно легко согласился Вовка.

И сходил. И напрочь огорошил бывшего председателя колхоза «Заветы Ильича», и нынешнего Председателя совета акционеров ЗАО «Новые Заветы» – Мошнова Ивана Фомича.

После традиционных в таких случаях мужских объятий, похлопываний и восклицаний типа: «Орёл! Ну, орёл! А, Людок (секретарше), – что армия с людьми делает! Ушёл юнец, понимаешь, и птенец, а вернулся… Орёл!», – перешли к предмету посещения. Вовка взял с места в карьер:

– Дядь Иван, ты уж извини меня, но в колхозе я больше работать не буду! В армии я так и сяк прикинул, к жизни присмотрелся, помозговал… В общем, дядя Иван, решил я в большой спорт податься. Ещё раз извини, но там оно поденежней, да и понадёжней будет. И для здоровья полезней! И вот ещё… Дядь Иван… – заторопился Вовка. – Дай мне десять соток, что на выгоне за околицей! Для тренировок. Я там теннисный корт оборудую. Заодно секцию спортивную при школе откроем… Я буду вести на общественных началах, в смысле бесплатно. Глядишь, кого-то от дури, да от пьянок оторвём!.. А, дядь Иван?..

Председатель молча вертел карандаш.

– Не понял, – тяжело сказал в конце Вовкиной тирады. – Ладно, заходи на днях, будет время, потолкуем… Отёл у меня сейчас на ферме, ехать надо…

За ужином витало нечто. Вовка это чувствовал. Отец супился, мать часто вздыхала. Прослышали, значит.

– Батя, ну хоть ты-то пойми! – не выдержал Вовка. – Ну не хочу я всю жизнь в кирзе да в провонявшей солярой фуфайке по полям на тракторе рассекать! От пахотной до посевной, от посевной до уборочной, от уборочной до пахотной!.. И за эту пожизненную добровольную каторгу иметь мизер, плюс ежегодно очень почётную грамоту, извини за прямоту – для художественной оклейки сортира! То ли дело – теннис! Выходишь на корт, как вы понимаете, отнюдь не пыльный, и, при большом стечении прилично одетой публики, пару часов гоняешь в своё удовольствие с партнёром мячик! Затем, вне зависимости от результата, только за одно участие, кладешь в карман хорошие бабки и отбываешь на очередной этап соревнований в Уимблдон какого-нибудь Лондона… И так – круглый год! Вот ты! – нажимал Вовка. – Вот ты, батя, можешь себе представить, что собирается целый стадион для того, чтоб посмотреть, как ты полдня на тракторе мотаешься по полю туда-сюда, туда-сюда!.. А ведь ты в результате этих усилий даешь хлеб людям! Хлеб!!! А не счёт на табло, про который все забудут раньше, чем вечерние газеты в нужнике окажутся! Парадокс буржуазного общества, батя: за полдня сидения на стадионе, неважно – по какому поводу: то ли на спортсменов поглазеть, то ли на заезжую певичку с юмористом позырить – горожанин готов отвалить столько, сколько ты иной раз и за месяц не зарабатываешь! И ничего с этим не поделать! Сибаритство, видать, в крови у человека. Ну, хоть ты пойми меня, батя!

– Тебе жить… – положил конец трудному для всех разговору отец.

Беседа с председателем в продолжение щекотливой темы получилась тоже весьма эмоциональной.

– Иван Фомич! Ну, давайте пофантазируем! Только прежде один вопрос, – сделал отвлечение Вовка. – Вы же телевизор смотрите?

– Погоду…

– А новости, Иван Фомич? Новости!

– Новости? – помрачнел председатель. – Вот у меня новости! – ткнул он пальцем за окно, где сгущалась грозовая туча. – И вот у меня новости! – ткнул он в сторону Вовки. – Уборочная на носу! И комбайны есть! И горючки в достатке! Комбайнера только, вишь ты, в большой спорт потянуло! Как селезня на манок!

– Напрасно вы так, дядя Иван! Вы как-нибудь на досуге блок спортивных новостей посмотрите! Знаете, сколько за участие во второразрядном турнире получил восходящая звезда отечественного тенниса – Евгений Вафельников? Не за победу! Даже не за какое-нибудь призовое место! А только за то, что осчастливил мировое теннисное сообщество своим участием в очередном кубке. Одном из бесчисленных…

– Ну?

– Четыреста тысяч!

– Удивил. Я на одних арбузах в сезон вдвое больше имею!

– Так он же в баксах получил! В долларах!

Какое-то время председатель переваривал информацию.

– Не может быть!..

– Может! Ещё как может! Телевизор минут на десять раньше погоды как-нибудь включите, рекомендую! А потом, дядь Вань, и посчитай! Вам с главбухом такое положительное сальдо в самых радужных снах не виделось! А тут человек за день-другой игры кладёт в карман куш, осмелюсь предположить, сопоставимый с чистым годовым доходом колхоза! То есть, извиняюсь, холдинга.

Думы в открытую навалились на председателя.

– Ну и к чему ты гнёшь?

– Дядь Вань, расклад простой! – оживился Вовка. – Учреждаем спортивное общество. «Урожай» уже было, скажем – «НовАгр»! Новый Аграрий – звучит?.. Оборудуем с десяток кортов на подходящих площадях, за три-пять лет взращиваем из пацанов поперспективнее классных игроков, хомутаем их контрактами и пускаем по миру на заработки. За это имеем с них комиссионную копейку, в смысле – центы, как это везде заведено, и таким образом решаем свои личные и социальные вопросы. По мере развития бизнеса ставим это дело на поток, расширяемся и… «всё полнее удовлетворяем возрастающие потребности бывшего советского народа» – по памяти, с толикой отсебятины, процитировал Вовка учебник обществоведения…

– Складно. А кто хлебушко выращивать будет? Центы эти твои – не укусишь! И пузо ими не набьёшь!..

– Дядя Иван, скажи честно, ты прошлогодний урожай весь уже продал?

Председатель нахмурился. Наступил, мерзавец, на больную мозоль.

– Вот видишь! Насколько я разведал, соседи наши той же головной болью маются. Хрен его знает, чем канадское зерно государству больше глянется, политика – дело тёмное, нам не ведомое. А то, что с баксами в кармане нигде не пропадешь – это сейчас и школяру известно! Аксиома! Так что, дядь Вань, о хлебушке не пекись. Хлебушек будут соседи выращивать и тебе в ножки кланяться! Чтобы ты, благодетель, его у них за свои баксы и центы купил! Сколько надо, разумеется. Чтобы и социалку не провалить, и про себя не забыть! Понимаешь, дядя Иван, время требует нестандартных решений, и в выигрыше оказывается тот, кто первым до них допетрит! Ну, так дашь ты мне ту десятину?

Председатель побарабанил по столу пальцами, посверлил Володьку взглядом:

– Завтра приходи. Недосуг мне сейчас…

За долгое время семейной жизни Иван Фомич впервые объявился дома раньше шести. Молча уселся перед телевизором и стал смотреть все новостные программы подряд. И впрямь, практически все блоки спортивных событий начинались с сообщений о теннисе. В одном из них диктор упомянул и о призовом фонде турнира. Иван Фомич встал, выключил телевизор и, не приняв душ и не поужинав, лёг спать. Жена, встревоженная такого рода необычайностями, виду всё же не подала, разговоров до поры не затеяла. Знала мужа ещё со школьной скамьи. Характер…

– Здрасьте, дядя Иван!.. – Вовка старательно играл бодрое безразличие, насилу дождавшись прихода председателя в правление.

– Не дам! Комбайн свой хоть сейчас бери, и во вторую бригаду на рожь… Землю – не дам! Блажить удумал, на то – чай огорода батькиного достанет!..

– Так он же на откосе у нас! К Вилюйке! Мне ж ровная площадка нужна, дядя Иван!.. – последние слова летели уже в спину покидающего кабинет председателя.

– Люда, я на бахчу. Из района будут звонить, вернусь через час, – распорядился он секретарше и вышел.

Появление Вовки в приемной на следующее утро председателя, похоже, не удивило.

– Надумал?

– Надумал, дядя Иван. Дядя Иван, не хотите десятину просто так давать, отдайте в аренду! Пять тыщ баксов в год вас устроит? За первые три года деньги вперёд. Налом. Хоть завтра.

Повисла долгая тишина. Затем председатель подвинул к себе калькулятор.

– Прикинули, сколько это рубликами, дядя Иван? С паршивой десятины приличный клок шерсти, а? Согласны?

Снова тягучее молчание.

– Где взял?

– Заработал, дядя Иван.

Председатель хмыкнул:

– Малинин, Васька, на полгода раньше тебя из армии пришёл. Дембельские кирзачи, портянки, да мундир с позументами и этим… как его…

– Аксельбантом.

– Во-во! Всего и «заработал»! Иль ты в американской армии служил? Заработал он!..

– Так Васька, он же в ВДВ попал! А я, дядя Иван, в стройбате! Да ещё на автокране! Как весна, от дачников отбоя нет. Сами знаете, какой нынче строительный бум! Прапор после смены подруливает – как насчёт ударной, но небескорыстной аккордной вахты, дескать! Сначала хотел водкой отделываться, но я фишку просёк, как надо себя поставил и был в доле! В малой, но финансовой доле! Известное дело, дядя Иван, от меня – пахаря, кроме прапора, вверх по команде, как в уставе значится, до хрена ещё прихлебателей набиралось! Вплоть до комбата. Ну, так уж на Руси водится: один с сошкой, семеро с ложкой! А я и это компенсировал. Пока «ноль» под будущий домишко одному кладёшь, соседи с мелкими просьбами тут как тут! Кому бак на летний душ закинуть, кому удобства на новую яму переставить… Прапор, ободрённый задатком, через пять минут уже «в хлам», финансовые потоки не контролирует, мне в чистый дебет всё и пишется. В увольнение выхожу – визит в банк! К дембелю оно и набралось малость. За час до поезда в родные пенаты я это дело конвертировал и сей момент в чемодане под койкой держу. Конкретно для данного случая. Цель у меня в жизни, дядя Иван! Пойми и не серчай. Только, пока сделка у нас не сладилась – никому! Ладно?

На лице председателя отразились нелёгкие раздумья.

– Один я такие вещи не решаю. Правление, в смысле акционеры, как проголосуют, так и будет! Собрание через неделю. Но я, Владимир, буду против! Уж извини…

Что сыграло роковую роль в истории мирового тенниса, останется загадкой теперь уже навеки. То ли предложенная Вовкой баснословная по тем временам арендная плата, то ли неурожай арбузов.

Весть об объявившемся в деревне «миллионщике» обогнала Вовку на два двора. Вовкиной матери, обычно хлопотавшей к обеду в летней кухоньке, на подворье не было. От соседки она вернулась взволнованной. Решительное объяснение с домашними становилось неизбежным.

– Ему жить, мать!.. – после повторения в кругу семьи истории об армейских Вовкиных доходах подвёл черту позднему ужину отец. – Думали мы, сын в старости накормит. Видать, рановато понадеялись…

Вовка стиснул зубы.

На следующий же день, выполнив обязанности по уходу за скотиной, на отцовской «копейке» уехал в город. В сумерках уже привёз прицеп мелкой металлической сетки, штабель длинных опорных шестов для ограды. Остальным материалом: досками для опалубки, песком, гравием, готовым раствором – за жидкую валюту разжился в колхозе. К середине лета теннисный корт с положенной разметкой был готов. Даже с бетонной отбойной стенкой для отработки силы и точности ударов. Для сельской местности за третий сорт в темноте сойдет – оценил Вовка. Настал черёд громадной сумки, которую он припёр из армии и задвинул до часа поглубже под кровать. На импортные ракетки и мячи он не поскупился…

Всё свободное время, дотемна, Вовка проводил на корте. Без устали стучал мячами в стенку, всё чаще попадая в нарисованные на ней и помеченные разными цифрами квадраты. Затем, запасшись двумя десятками мячей, тренировал подачу.

Стали наезжать любопытные.

– Эй, Вован! – кричал Васька Малинин, не слезая с мотоцикла. – Кончай потеть, айда купаться! Кубок Дэвиса с ёблдоном сто лет ещё никуда не денутся!..

Не удостоенный ответа, давал по газам…

Однажды на своём внедорожнике появился председатель. Посмотрел, покачал головой, уехал…

С приходом поздней осени зарядили дожди. Вовка приналег на общую физическую подготовку: бег, упражнения с тяжестями – на резкость, на замах, на удар… По зиме мотанулся в областной центр, привёз любопытное устройство – автоматическую пушку, выстреливающую мячи. За надёжный приём подачи соперника теперь можно было не волноваться. О цене хитроумной машинерии пришлось благоразумно соврать.

По теплу, в первое же весеннее вёдро Вовка был уже на корте. Тренировки возобновились и длились до второй его осени на гражданке. Когда устоявшиеся холода загнали всю живность по домам, конурам и овинам, Вовка засобирался в город. Прихватил свежую тенниску, любимую ракетку, кроссовки. Утренним автобусом отбыл…

Приехал на следующий день, возбужденный, с аппетитом поел.

– Мам… Бать… Уезжаю в область, надолго. В спортклубе меня на крытом корте в спарринге с одним камээсом посмотрели, берут. Общагу дают, зарплату положили…

Схлынула волна вопросов, родители засуетились.

– Не надо жарить курей, мам! Знаешь, как там в столовке спортобщества кормят? Спецдиета! С повышенным содержанием витаминов, белков и микроэлементов. Не хухры-мухры… – со счастливой улыбкой трамбовал Вовка свою громадную сумку.

Перед отъездом предстояло провернуть еще одно дельце. Законсервировать корт. Процесс заключился в следующем: выше навесного замка на калитке Вовка закрепил фанерный щит и водостойкой краской крупно написал: «Частная собственность». Постоял, полюбовался и ниже добавил: «Охраняется!». Постоял, полюбовался, замалевал восклицательный знак и, насколько позволяло свободное место, под словом «охраняется» дописал: «Государством!». Отошёл. Полюбовался. Подумал. Подошёл, и «государство» вычеркнул, то есть, вымарал.

– Ну что, бать? – обнялся Вовка с отцом на прощание. – А ты говорил, игрушками сыт не будешь!

Ответить тому, выходило, было нечего.

Через год Вовка появился в Родносельском на новёхоньком «корейце».

– Вот! Областные соревнования выиграл! Как тебе, батя, инвестиция призовых денег? – похлопал машину по капоту Вовка. – Послезавтра на республиканские сборы привлекают. Под первым номером посеян! Мы еще покажем, кто такие Кузнецовы! – С полным моральным правом хвалился Вовка.

– Слышь, Вован! – с нарочитой беспечностью ловил момент Васька Малинин. – Ключики от корта… оставил бы! Поразмяться иногда тянет, заодно и присмотрю…

Председатель ничего не сказал. Разве что: «Ну, давай-давай, земляк!..» И руку пожал. С какой-то брезглецой что ли. Чего Вовка, к счастью, не заметил…

Ещё через год Вовку стали показывать по телевизору. Выиграв первенство страны, он вновь наведался к родителям.

Джипом нынче и деревню не удивишь, но таким!

– Принимай, батя, Сивку-Бурку! – обнял Вовка за плечи ошарашенного отца. – В город в аэропорт завтра, надеюсь, по-родственному подкинешь? На турнир в Австралию лечу. И вот ещё – держи довесок! Тариф на год вперёд проплачен, мессенджер здесь просто супер.

– Чего здесь супер?.. – разглядывал отец крутой смартфон.

– Эх, батя, батя!.. Сваливал бы ты из колхоза! Кончай невесть на кого горбатиться! Я теперь у вас с матерью добытчик! А мессенджер… по дороге расскажу…

И ещё год прошел. Когда старший Кузнецов забрал свой пай, продал несколько сотен символических акций агрохолдинга и стал в своё удовольствие и прибыток «бомбить» область на джипе… Когда Васька Малинин в свой черёд уволился и с молодой женой и детьми переехал в семейное общежитие спортивного общества… Когда парни, вдохновленные Вовкиным успехом, стали уходить в армию и домой уже просто не возвращаться… Когда в очередной раз себе в убыток пришлось продать перекупщикам урожай…

Однажды председатель сел перед телевизором и полночи просмотрел трансляцию теннисного турнира из далекой заграницы. Наутро тщательно побрился, надел всё чистое и новое, как человек, идущий на гибель. Выпил, как воду, стакан водки, абсолютно трезвым сел за руль верного внедорожника и выехал со двора.

В полуверсте за околицей Родносельского силы межрайонного ДРСУ клали новое покрытие федеральной трассы Север-Юг. Председателя ЗАО «Новые Заветы» работяги знали, как облупленного. Время от времени подлатывали колдобины второстепенной дороги, ведущей к центральной усадьбе агрохолдинга.

– О, гляди, братва! Фомич опять чапает! Небось, за большак свой раздолбанный канючить начнёт.

– Здорово, мужики! Бог в помощь! Тут это… Такое дело, мужики… – председатель собрался с духом. – Что станет – пару гектаров… того… под асфальт закатать?..

Шёл всего-то 2001 год…