– Мам, пока не села за ноут, дай денег на сигареты, у нас с пацанами с утра сходняк.

– Какой сходняк, карантин же.

– Да мы недалеко, во дворе у теплухи.

– Ну ты хоть маску надень и перчатки.

– На улице можно без этой фигни.

– Но вы же в магазин пойдете.

– Не, мы Cерого пошлем, он молодой, пусть бегает.

– Тогда с тебя выгул Фараона!

Быстро всучив Егору две сторублевки вместе со шлейкой для собаки, Женя забежала в ванную комнату, по-быстрому причесалась, сбрызнулась лаком, привычно чихнула, поправила макияж. Вот все-таки молодежь вообще не переживает, как они выглядят в зуме, а мы, старая гвардия, так не можем. На утренней планерке Женя была, как обычно, в форме: и в костюме, и с макияжем, и с украшениями и с капелькой любимых духов.

– Ну духи-то тебе зачем? – сквозь сон буркнул муж, – все равно ведь никто не почувствует и не оценит.

– Я чувствую, я ценю – машинально, на автомате прошелестела Женя и задернула штору. Иван полночи работал, устанавливал программу, так что теперь будет спать до обеда.

Есть минутка, чтобы заглянуть к дочери, у нее козырная половинка комнаты, с окошком, при том, что она, сова, постоянно прячется от солнца и укутывается одеялом так, что головы не видно.

– Анютка, уже утро, просыпайся потихоньку, у вас скоро уроки, я пошла работать.

– Маммм, угу, маммм, – то есть слышала, поняла, скоро буду вставать.

Импровизированный кабинет на кухне пришлось делать месяц назад, когда началась эта заваруха с самоизоляцией и удаленкой. А где еще? Нет, было пару-тройку теплых дней, когда она могла, завернувшись в плед, конечно, но спокойно, как белый человек, посидеть с ноутом на балконе. Хорошо, что Ваня сто лет назад туда розетку провел, и ноут можно было подзаряжать.

И то пришлось выбросить хлама сумок пять или шесть, ну как водится у порядочных людей, еще чуть все не переругались из-за старых ламп, елочных игрушек и пакетов с землей для гипотетической рассады.

Ну вот куда податься бедному еврею, чтобы поработать, в маленькой двушке с двумя детьми и таксой?

– Мам, дай денег! – это сын.

– Женя, что купить? Напиши мне в ватсап, – это муж.

– Мама, как Лермонтова зовут? – это дочь.

И рыжий такс Фараон периодически: аррр, аррр, мммм. То есть дикие люди, дикий народ, жрать не дают, гулять не идут, и вообще, мама, спаси меня.

– Евгения Сергеевна, как нам поднять производительность труда во время пандемии?

Что же тебе сказать, молодая стервоза в дорогущих очках и с вываливающимся бюстом из-под серого пиджака, под которым не рубашка, как у Жени, а только крохотный топ. Аня говорила, как это называется, вроде кроп топ или как-то так. Наверняка, еще любовница чья-нибудь, если не генерального, то коммерческого или кого-то из директоров. Не потерять бы эту производительность, не то чтобы поднять, выпускница вышки, ты моя…

– Полина Геннадьевна, спасибо за вопрос, безусловно, все мы коллективно должны об этом думать и искать дополнительные рынки сбыта, другие варианты взаимодействия с заказчиками и способы доставки нашей продукции.

Как замечательно, что все они в основном ни черта не смыслят в цифрах и графиках, которые она показывает, а могут только щеки надувать, блистая цитатами из модных бизнес-книжек, на которые у Жени никогда времени не хватает.

– Маша, занесите в протокол, что на следующем совещании мы ждем бренд-менеджера и директора по логистике. – Полина Геннадьевна сняла очки и, прикусив одну дужку губами, пристально посмотрела в камеру. – Всем спасибо, на сегодня все!

Ей, по ходу, даже 25 нет, а уже исполнительный директор и своя помощница, бедная Маша. Когда все еще нормально работали в офисе, Маша частенько выбегала в курилку с глазами, полными слез, и тихо говорила: девочки, не могу больше, уволюсь. Ей быстро, без вопросов, прикуривали, но после двух-трех затяжек поступал звонок от мейстрис, и Маша с круглыми глазами срочно тушила сигарету и мчалась обратно. Женя за двадцать лет карьеры так и не стала руководителем, все числилась экспертом, зато постоянно наставник и все время вчерашних студентов подбрасывают.

После планерки с ее таблицами можно хоть в туалете сидеть. Поэтому вернулась в спальню, тихонько отодвинула правый край портьеры, работай – не хочу. Муж Иван почти не мешал, изредка всхрапывал, но сейчас это было совершенно некритично. Забавно, что и он и она в отсутствие другого распластывались звездой по всей кровати, хотя вдвоем вполне мирно существовали.

Женя любила свое дело и не понимала, почему и коллеги, и многие знакомые считали ее работу скучной. Вы просто не видите настоящего движения дел. Я посмотрю на цифры и сразу понимаю, где мы будем в отраслевом рейтинге, получим свой вымпел или нет, будем сокращать людей или премию выплатим. Поэзия цифр, олицетворение графиков.

К вечеру ее взгляды на красивые настенные часы, подарок мужа, становились все нетерпеливее. Ничто не должно помешать ее прогулке с собакой. Ваня проснулся, скоро захочет есть, но в холодильнике есть вчерашние щи, как раз как он любит. У Ани творожная запеканка с цукатами. Егор и сосисок с макаронами поест, не принц Датский. Фараон час уже поскуливает, мой хороший. Если никто без пяти минут шесть не позвонит, то скоро мы с тобой пойдем. Женя привычно старалась сделать вид, что страшно устала и вообще, вся семья эксплуатирует мать с этими вечерними гуляниями. С утра-то можно на пять минут выйти, а вечером нужно погулять полноценно, хотя бы полчаса. Быстренько в душ, прыг в любимый спортивный костюм и не забыть телефон. Однажды она на радостях выскочила без аппарата, Андрею потом пришлось оправдываться, почему опоздала на десять минут.

– Солнце, привет! Ну как ты?

– Привет, малыш, отработала?

– Да, сегодня эта дурацкая летучка, которую я ненавижу. Почему нужно обязательно выпендриваться, напускать какого-то тумана, изображать неизвестно кого.

– Ооо, дорогуша, еще мой первый начальник во Владимире говорил: Андрей, учись надувать щеки и меньше времени нужно будет тратить на уговоры. Таки он был прав!

– Да, Андрюш, я этого делать не умею.

– Знаю, что не умеешь! Плохо, что не учишься! – С грузинским акцентом сказал Андрей, как в их любимом фильме Мимино (я так думаю!) Она представила, как он гротескно поднимает правую руку с указательным пальцем над головой и делает глубокомысленное лицо и расхохоталась.

Они вообще очень много смеялись вместе. Сыпали цитатами из книг, фильмов, стихов, жгли остротами, понятными только им одним. Андрей, как человек сдержанный, быстро приходил в себя, а она могла хохотать периодически до икоты.

Это был ее бывший коллега, старый друг и любовник, практически родственник, последние пятнадцать лет уж точно.

– Андрюшаааа! – Женя обожала бежать к нему и прыгать на ручки, как в детстве к папе.

Все можно было пережить: беспокойных детей, вредную собаку, унылого мужа, противную начальницу, да что угодно еще, потому что скоро-скоро-скоро будет долгожданная встреча.

За много лет общения их встречи действительно стали регулярными, наметился прямо ритуал, раз в месяц, безусловно, гостиница, между их офисами на востоке Москвы, очень приличная, чистая, в основном для командировочных, а не то, что вы подумали. Это была сеть, поэтому они перемещались из одной сетевой в другую и обычно редко попадали на знакомых портье.

Повезло со вторыми половинами. У Андрея женой была медсестра, которая работала сутками, а у Жени муж периодически оставался в клинике, если чинил там какое-то оборудование. Дома Женя говорила, что у них очередной тимбилдинг, а что говорил Андрей… он не всегда считал нужным пояснять, да Женя и не спрашивала, привыкла за годы отношений. Есть любимый и хорошо, чего еще желать?

И также раз в месяц они встречались где-нибудь в ресторане, просто поболтать, пообщаться. За много лет они уже давно стали друг для друга лучшими друзьями. Женя всегда не любила делиться своими бедами и заботами с кем-либо, пусть даже и с самыми близкими, предпочитая говорить о радостях и успехах и помогать тем, кто попал в затруднительную ситуацию. В этом плане они с Андреем были похожи.

Женя давно была уверена, что мужчинам труднее именно потому, что они вынуждены демонстрировать только успешную сторону и даже самые лучшие друзья вряд ли поймут, если ты начнешь жаловаться на холодную жену или неблагодарных детей.

А им с Андреем скрывать друг от друга было практически нечего и, конечно, они пускались во все тяжкие, то приглушенно хихикая, то заливисто хохоча, периодически закрывая друг другу рот руками. У них уже появились забавные прозвища, скажем так, для главных героев сериала. Андрей называл Жениного мужа нуднем, а она его жену тупилкой, единственная дочка Андрея у них была инстаграмщицей, а Женины дети – балбесом и талантищем. Женину начальницу окрестили стервой, а Андреев босс назывался загадочно полковник.

У влюбленных часто возникает свой язык, они, таким образом, отгораживаются от привычного всем мира и создают свой. Так вот, наши герои за много лет умудрились создать друг для друга красивый, теплый и веселый, приятный мир, в который погружались при встрече и который многократно вспоминали в разлуке.

В детстве Женин папа в очереди у стоматолога предложил гениальную вещь: дочка, когда начнут сверлить зуб, ты не думай об этом, а вспоминай, как мы едем в поезде к бабушке, котиков рисуем или в морской бой играем, и нам так хорошо и впереди все самое лучшее.

Женя запомнила это на всю жизнь и действительно в самые сложные моменты вспоминала хорошее, как Алиса – чудесный садик. Постепенно папиных котиков вытеснили встречи с Андреем и каждый раз, когда или сверлили зуб, или делали укол, или роды первые, потом вторые, или что-то еще тяжелое, она зажмуривалась и повторяла про себя его имя.

Самое интересное, что Андрей делал то же самое, только не зажмуривался и имя не повторял.

– О чем ты думаешь? Ты вообще меня слышишь? Я с тобой разговариваю!

Так обычно начиналась привычная ссора с женой, которую Андрей обычно пропускал за каким-нибудь хорошим воспоминанием о Жене. Вот они гуляют по московским переулкам. Женя вечно лезла в самые подворотни, чтобы что-то там сфотографировать. Вот они в кино смотрят Бонда. Единственного, который нравился им обоим. Ну посмотри, как он на тебя похож! Девушка Бонда, кстати, поразительно была похожа на Женю, тоже красивая, дерзкая, уверенная в себе, только что брюнетка.

– Ты который раз уже этого Бонда смотришь? Не надоело? Ты же все наизусть знаешь! Лучше бы мелодраму какую-нибудь посмотрели или сериал, все девчонки обсуждают, а я как дура, не видела.

Андрей обычно открывал глаза на реплике: ты когда-нибудь хоть что-нибудь можешь сделать для семьи, а не для всех своих друзей проклятых и подытоживал: Лена, что ты от меня конкретно хочешь. И шел чинить батарею или антресоль или лампочку вкручивать, далее по списку.

Они с Женей стали друг для друга отдушиной, курортом, летом, отпуском, дачей, бабушкиной деревней, чем-то таким хорошим, теплым и душевным.

Поэтому теперь на карантине было одновременно и просто и сложно. С одной стороны, больше негатива и меньше хороших впечатлений. С другой стороны, вспоминать друг друга они стали чаще и острее нуждаться друг в друге.

Сразу договорились о времени связи. Она вечером выходит гулять с собакой, он выходит покурить на задний двор. Андрей последние несколько лет жил за городом по южному направлению, недалеко от работы. Пока нельзя встречаться, можно же хотя бы созваниваться. После получаса общения наши герои всегда возвращались к своим семьям как после выходных.

Что поделать на карантине, особенно в общей семейной комнате, в которой вы с супругом как в заточении. Жена стала каждый вечер по часу зависать в ванной. Журнальчики, соцсети, книжечка, какое-нибудь короткое кинцо, тут незаметно и спать пора ложиться.

Сложнее всего было на выходных, хорошо, что они редко совпадали. Иван предпочитал героически поднимать сеть или налаживать программу, что-то где-то подключать именно на выходных, чтобы потом в понедельник весь день лежать в кровати, пока все домашние заняты. И это очень всех устраивало. Женя уходила в свои исторические или классические фильмы, которые Иван ненавидел, и могла полдня просидеть у компьютера в наушниках. Что характерно, зарядку по утрам делала она, а ругался на большой живот он.

– Женя, Женя, Женя, скоро разрешат гулять, будет постановление. Наконец-то увидимся!

– Да ты что, откуда ты это знаешь?

– Ну, Женяяяя!

– Поняла, поняла, не спрашиваю. В смысле не только вокруг дома?

– Да, в радиусе один-два километра.

– Эх, до большого парка не дотянем… ну хотя бы в сквере можно.

– А еще такая тема – с утра можно будет ходить везде.

– Да ты что? Это же выход! Может, перенесем звонки на утро?

– Вот хитрушка, я так рано не встаю, но ради тебя, любимая…

И неделю Женя делала вид, что бегала, специально перед домом обливаясь из бутылки и увлажняя руками себе бока у спортивного костюма.

Мир как будто разделился.  Дома серо, буднично, привычно, и все на чувстве долга. Должна, должна, должна. А где приятности, где радость, где удовольствие? Их не было.

– Женька, мне согласовали служебную квартиру рядом с тобой, мы сможем наконец-то увидеться! Ты же завтра утром побежишь с собакой?

– Андрюш, ну ты чего, я же буду в спортивном костюме и с хвостом.

– И что, мне твоя прическа нужна, что ли? Ну ты даешь! Я смертельно соскучился, а она про волосы. Вот женщины!

Что же делать, что же делать, не могу же я вот так ему показаться, без макияжа, с хвостом, в кедах. Ой, мамочки… ну не в платье же бегать и не в костюме… Костюм постирала. Голову помыла, макияж сделала. В первый раз порадовалась, что дома до нее никому нет никакого дела.

– Я пойду побегаю.

– Ага, давай, – Иван не глядя перевернулся и раскинулся на ее стороне кровати, даже одним глазом не посмотрел.

– Мам, ты чего так рано, – Егор щурился в прихожей еще взъерошенный и в трусах. – Так планерка же сегодня, подготовиться надо.

– Ааа, понятно – кивнул со знанием дела, как будто что-то понимал. – Пожрать есть чего?

– Я вчера яичные конвертики сделала с ветчиной, возьми наверху в контейнере.

– Годится, мам, давай, хорошей тебе пробежки! Как будто ничего не заметил. К Ане не стала заходить, она наверняка не проснется до ее прихода.

Он всегда первым узнавал ее. Это давно уже стало их любимым поводом для шуток. Она вечно в своих мыслях, могла периодически не только его не заметить, а еще и мимо пройти или как у чужого человека спросить, который час. Сколько раз он ждал ее у табачки, или за союзпечатью или на остановке, как миллионы случайных прохожих. А она такая вся из себя «производительность труда» четко доходила до назначенного места и уже тогда начинала оглядываться и искать его глазами, при том, что он уже десять минут как ржал в сторонке в кулачок.

Договорились встретиться специально в дальнем сквере в одной остановке от метро. Она там раньше никогда так рано утром не была. Оказывается, сколько народа. В этих ненавистных масках все как будто похожи друг на друга. Она вертела головой направо и налево, не было знакомого силуэта. Может она на радостях прибежала раньше?

Еще раз перебрала всех попавшихся рядом: клерки не в счет, мамашки-бабульки с колясками не в счет, спортсмены не в счет. Или в счет? Она не знала, в чем он придет на этот раз, обычно на нем были шикарные костюмы, редко джинсы с пиджаком, но сегодня среда, мало ли что у него за дела дальше. Какой-то скучный серый костюм с супер короткой стрижкой курит за остановкой.

– Андрей! – Скорее почувствовала, чем узнала она. Серый пиджак дернулся и начал медленно оборачиваться. Дурацкая маска закрыла пол лица, но она узнала этот старомодный ежик, этот широкий лоб и до боли знакомые торчащие уши из-под маски.

Арррр, аррр, хххххххха, это такса подпрыгивала за ней через кусты.

– Андрюшаааа!

– Господи, Женька, ну надо же не узнал! Впервые не узнал! Последние звуки пропали в объятии. Надоедливая маска попала ей в левый глаз, прокуренный лацкан пиджака в правый, она почти не могла дышать и все равно несколько минут не отрывалась от него.

– Андрюша…

– Женечка…

– А говорила страшная, вон какая красавица, даже в спортивном костюме. Пес суетился вокруг них. Господи, слава Богу, что животные не могут разговаривать.

Она потом не могла вспомнить, о чем они говорили. Просто не могла и все, хотя привыкла перебирать их совместные моменты как старинные драгоценности.

Женя вынырнула из своих ощущений, когда голос Андрея из нежного и чувственного вдруг стал решительным и деловитым, как обычно.

– Дорогая Женя, я вот что подумал. Не спеши ничего отвечать, я тебе сейчас информационный вброс сделаю, а ты проанализируешь, как ты умеешь и вернешься ко мне с выводами.

Андрей последние лет двадцать, а то и больше был руководителем и сейчас это особенно чувствовалось.

– Я за это время многое обдумал и увидел – ну как мы с тобой живем? Тянем лямку на семью, в которой нам даже поговорить не с кем. Работа-дом, дом-работа, а сейчас это вообще все смешалось, ни конца и края нет. Для меня эти несколько месяцев одна радость – наши ежедневные разговоры с тобой.

Для меня тоже, – подумала Женя, но вслух не сказала.

– А сейчас, разве ты не видишь, я так счастлив не был, когда у меня дочь родилась, ты знаешь, что она для меня все. Жизнь проходит, Женя, проходит, мне скоро стукнет 50, ты же помнишь, насколько я тебя старше. Дочь в институт поступает, на подготовительных курсах учится, я ей все, конечно, оплачу. Но у нее другие заботы, другие интересы, любимый папка так, как раньше, уже не нужен. Для кого мне жить, Женечка? Может быть, уже будем наконец-то вместе, всегда же хотели. И твои дети выросли почти. Марина ведь ровесница Егора.

Жене так давно хотелось услышать от него эти слова, что она совершенно растерялась, оторопела и абсолютно не знала, что сказать. Редкий случай для нее, аналитика. В голове роилось – а как же наши все? И где мы будем жить? И куда всех, вот Фараона, например.

 – Что молчишь? Оглушил я тебя совсем?

– А как же Лена?

– Что Лена? Причем тут вообще Лена? Лена прекрасно знала, за кого шла замуж и отлично понимает, что она из этого брака получила.

Андрей характерно скривился. Много лет назад ему пришлось жениться на первой попавшейся девушке, знакомой хороших друзей, чтобы не сорвалась важная зарубежная вакансия. Ну да, что говорить, Женя все давно знала, просто встретились два одиночества… да, она тянула время и что?

– Лена получит прекрасный дом на пару с дочерью, машину мою, в конце концов, алименты, да какие алименты, Марине уже 18, ну, конечно, я буду оплачивать все, что нужно. Женечка, дело же не в этом! Ты в принципе согласна? Ты сможешь начать все со мной с чистого листа. Ты же понимаешь, что я все почти отдам туда. Придется нам с тобой немного почувствовать себя студентами. Помнишь, а? – Он легонько подтолкнул ее плечом, – что упало у студента, то упало на газетку. – Оба вместе привычно засмеялись. – И эта служебная квартира, она же неслучайно, ты понимаешь, я же заранее все продумал.

Да, он всегда все продумывал заранее. Когда же он все это решил? Еще перед пандемией? Вот интересно, надо потом будет его потрясти на этот счет.

– Да что ты все молчишь-то, совсем на тебя не похоже.

– Андрюш, я думаю… Можно? – Она вскинула на него сердитые глаза из-под маски.

– Можно-можно, скажи «да» и все будет можно, – и руки сложил, как будто в молитве, ой, хитрец, манипулятор. Долгие годы Женя наблюдала, как Андрей искусно и четко достигает своих целей во всем.

– Хорошо, а если я скажу нет, что тогда?

Голубой огонек в его глазах сразу погас, как будто солнце выключили. Он сразу потянулся рукой в карман, и выронил резиновую перчатку. Неужели волнуется?

– Ах, черт, – поднял потасканный кусок медицинской резины, отряхнул, переложил в левый карман.

– Я тебя ни к чему не принуждаю и не склоняю, решение полностью за тобой. В наших отношениях ничего не изменится, даже если ты откажешься, будем также встречаться, как привыкли. Но в семью я уже не вернусь, останусь на служебной квартире, это уже от тебя не зависит.

Разговор прервался жужжанием телефона

– Слушаю.

– Андрей Алексеевич, я почти на месте, куда машину подавать? Нелидовская улица, дом… Номер дома пропал за шумом проезжающего трамвая.

– Тебе пора, так быстро?!

– Не очень быстро, Женя, час уже прошел.

– Что ты говоришь?

Никогда она не видела его таким, как будто извиняющимся, неловким, как будто он не знал, что нужно сделать, что сказать, что будет правильно и как лучше поступить.

– Хорошего дня тебе, пиши, буду ждать! Рада тебя наконец-то видеть, любимый!

Обычно он обнимал ее напоследок несколько минут, или кружил или просто покачивал из стороны в сторону, чтобы запомнить ощущение, чтобы осталось это теплое приятное переживание близости. А тут, не глядя в глаза, отступил, даже как будто убежал, даже как будто стал меньше ростом и угловатость какая то непривычная появилась.

– м-м-м-м-м, и-и-и-и-и, р-р-р-р-р

– Господи, Фараон, ты сходил или что?

Времени было в обрез, скоро реально планерка. А она не то, что не готова, не готова вообще! Где костюм? А рубашка есть чистая, а глаженная? В голове метались мысли, пока она реально бежала, сгрудив в руках таксу, не до прогулок тут. Чистые есть, глаженной нет. Надо взять полосатую, на ней не так видно помятость. Волосы норм, губы само собой подкрасить. А вот что говорить… речь она совсем не приготовила, только графики, а вот не надо оставлять все на последний момент.

Ворвалась домой.

– Мам, ты чего? – Аня как на грех проснулась.

– Ничего. Встретили мальчика таксу, подружились.

– Мама, я надеюсь, без последствий или мне скоро таксами торговать после школы, – загоготал из кухни Егор.

Она старалась улыбаться и ничего не говорить.

Да где же эта голубая в полоску рубашка.

– Ты чего мечешься? – густым, низким голосом спросонья прошамкал муж. Ну все проснулись.

– Опаздываю, Ваньк, встретила такую классную девчонку, тоже таксершу.

– Ой, ну понятноооо, как обычно у тебя. Графики то приготовила?

– Ну конечно!

– Ой, чет ты мать накурилась, воняет шибко.

– Да девочка эта курила, не помню сейчас что.

– Житан, что ли?

– Вот блин пошутил, черт тебя подери. Ахахахахаха, ну, конечно, житан, особенно сейчас и здесь.

Как знал, зараза, что Андрей несколько лет курил Житан, когда работал в посольстве во Франции. Короче, все против меня, ладно.

Все как обычно: грымза в своем нижнем белье, просто костюм сейчас красный. Чего это она так вырядилась.

– Евгения Сергеевна, какие у Вас будут прогнозы по развитию регионов.

«Господи, как же вы все мне надоели», – Женя вспомнила фразу опытной проститутки из старого фильма.

И неожиданно для себя заявила:

– Полина Геннадьевна, уважаемые коллеги, все мы понимаем, что карантин когда-нибудь да кончится. Но я надеюсь, все помнят, что впереди плебисцит касательно поправок в Конституцию. Уверена, что это голосование войдет в историю и неисключено протестное поведение электората. Поэтому в данных условиях сохранение текущего пула клиентов для нашей компании будет оптимистичным вариантом развития событий.

Уффф, вроде ничего лишнего не сказала. Все, как обычно. И почему эта бледная поганка на нее так пристально смотрит.

– Хабаровск, Хабаровск, вас не слышно! Минута ожидания.

– Евгения Сергеевна, добрый день, послышался хриплый с помехами голос генерального. – Не могли бы Вы подробнее осветить ситуацию. В пятницу я буду в центральном офисе. Полина Геннадьевна, назначьте нам встречу, пожалуйста.

– Да, Александр Игоревич, конечно.

Перешли к другим вопросам и через полчаса мучительного ожидания помехи и планерка закончились.

Женя только успела перевести дух, как телефон завибрировал, слава Богу, это была подруга Ирка из планово-экономического отдела

– Мать, ты чего? На заслуженный отдых собралась, что ли? Ты чего в прямом эфире наговорила, забыла, что генеральный в регионе?

– Ириш, представляешь забыла. Спасибо друг. Елки-палки, тут такие дела.

– Какие дела?

– Да старший мой жениться надумал. Они, оказывается, с соседкой по подъезду весь карантин встречались, а сейчас вот хотят заявление подать…

(Ну а что было говорить? Не правду же…)

– Да что ты… Ему уже есть 18 или нет еще?

– Летом будет, через полтора месяца.

– Ну слушай, так и скажи этой грымзе, мол, так вот и так, события в семье.

– А то ты видела, как она губы сжала! Смотри, попадешь под сокращение!

– А хоть бы и попаду…

Ну, хорошо, буду не сто пятьдесят тысяч получать, а пятьдесят. В конце концов, я женщина, почему я должна для всех стараться?

 Женя знала, что Андрей ее обеспечит, худо-бедно, но обеспечит. Да ей много и не надо было. Ребятам осталось всего лишь несколько лет, потом сами зарабатывать будут. А что поделать? Будут, будут, мама-папа не вечные. Да гори оно все синим пламенем. Ей сегодня наконец-то любимый мужчина предложение сделал. Да плевать ей на все с высокой колокольни. Ща вообще бюллетень возьму и скажу, что у меня ковид. Ахахахаха. Грымза сразу перепугается, как же, не дай Бог горло заболит, вся карьера насмарку.

Женя пошла на балкон покурить, машинально откинула правую штору.

– Жень, ну что ты делаешь, я же терпеть не могу солнце, закрой, – не глядя на нее привычно заныл Иван.

– Ой, прости, конечно. И про себя: «Как же вы все мне надоели!»

Оказывается, дождь идет, нормальный летний дождь, как в песне. А она и не заметила. Небо светлое, значит, ненадолго. Ну да, и прогноз же был хороший, скоро лето. Она высунула голову и, как была в синем деловом костюме, высунулась по пояс и подставила белокурые кудри легким дождевым искрам, которые превосходно освежали ее пылающую голову.